Стреляла в глаза во время войны. Тонька пулеметчица — реальная история

На ТВ прошел кинофильм "Палач" основанный на подлинной истории Тоньки-пулеметчицы, в КГБ этому делу дали название "Садистка". Нужно большое мастерство или самоуверенность чтобы экранизировать те события. Смотрел я фильм только из-за актрисы Виктории Толстога́новой (+ художники картины), поспорил, что она и окажется главной злодейкой. На мой взгляд "Палач" очень уступает подобному советскому фильму "Противостояние". Режиссер не осилил тему трагедии предательства и прикрылся "трагедией сыскарей". И уж совсем непристойный звук издали, показав Л.И. Брежнева идиотом. Зачем?
Ну да ладно, вернемся к подлинной истории

35 лет назад впервые за всю историю смертных казней в СССР была расстреляна женщина-каратель. Тонька-пулеметчица хладнокровно расстреливала пленных партизан, коммунистов, женщин, детей. Тогда судьба хранила ее. Но возмездие свершилось 11 августа 1979-го. По иронии судьбы тот год был объявлен в СССР Годом женщины.

Антонина Макаровна Макарова (фамилия при рождении – Панфилова) родилась в 1920 году в Малой Волковке Смоленской губернии. У нее было обычное безмятежное детство, как и у всех обычных граждан СССР. Когда девочка пошла в школу, учительница по ошибке записала ее как Макарову. Из школьных документов неправильная фамилия перекочевала и в другие важные бумаги. Так Панфилова стала Макаровой.
Когда началась Великая Отечественная война, девушка стала санитаркой.Осенью 1941-го ей удалось выжить в «Вяземском котле». Став походной женой Николая Федорчука, она вместе с ним пробиралась до ближайшей деревни. Он стал ее первым мужчиной, и она влюбилась в него. Тот же просто воспользовался ситуацией. Когда в январе 1942-го они вышли к Красному Колодцу, Николай решил прекратить с Тоней отношения, признавшись, что он женат и у него есть дети. Предательство Федорчука, бросившего девушку на произвол судьбы, пережитая вяземская мясорубка привели к тому, что Тоня Макарова тронулась рассудком. Блуждая от одного населенного пункта к другому, она была готова отдаться каждому встречному за кусок хлеба. Удивительно, что за время скитаний она ни разу не была ранена. Так Макарова оказалась в брянских лесах. На территории образованной немцами Локотской республики ее арестовали.


Опасаясь за свою жизнь, она стала во всем обвинять советскую власть, а потом согласилась поработать на фашистов. Она считала, что в этой страшной бойне спишется все. Позже, на допросе, она рассказывала, что немцам не хотелось самим мараться, а особой фишкой в деле расстрела партизан было то, что приговор приводила в исполнение советская девушка.
Так Тонька-санитарка превратилась в Тоньку-пулеметчицу. Психиатр-криминалист Виноградов, который выступал консультантом по ее делу, подчеркивал: «Ей хотелось убивать, и если бы она попала на фронт солдатом, то стреляла бы в немцев так же не колеблясь, как в своих будущих жертв».


Фашисты поселили Макарову на местном конезаводе, который теперь стал тюрьмой, выделив ей небольшую комнатенку, где она проживала и хранила свое вожделенное орудие убийства – пулемет. В первый раз девушка не могла нажать на гашетку. И только, когда немцы напоили ее спиртом, дело закипело.
В душе Макаровой не было никаких иных чувств, сожаления, боли, мук совести, кроме страха за свою жизнь. На допросе она признавалась: «Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто ещё дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке...»
Строчить из пулемета в своих бывших сограждан она считала обычной работой. Каждый день она расстреливала по 27 человек, получая за это 30 марок. Кроме карательных операций, Тонька развлекала немецких офицеров, оказывая им постельные услуги и считаясь вип-шлюхой Локотской республики. Свои наряды она снимала с жертв: «Чего добру пропадать».
По официальным данным Антонина Макарова расстреляла около 1500 человек, только примерно у 200 человек удалось восстановить паспортные данные.
Летом 1943 года Макарова была откомандирована в немецкий тыловой госпиталь на лечение от венерических болезней и избежала возмездия после освобождения Красной Армией Локоти. Предатели Родины были казнены, и только Тонька-пулеметчица осталась живой и невредимой, превратившись в страшную легенду советской разведки.
Советские войска продвигались на Запад, и перед Макаровой снова замаячила перспектива расстаться с жизнью. А этого она боялась больше всего. В 1945-м, прикинувшись бежавшей из плена санитаркой, она двинулась в восточном направлении, навстречу Советской Армии. В НКВД ей поверили и выдали новое удостоверение, отправив служить в военный госпиталь Кенигсберга. Там Тоня познакомилась с раненым фронтовиком Гинзбургом и после замужества взяла его фамилию. Жизнь для Антонины Макаровой началась заново – с другой биографией.

После войны супруги Гинзбурги переехали на родину мужа в белорусский городок Лепель, где Антонина Макаровна устроилась на швейную фабрику, стала передовиком производства. Жизнь у нее сложилась вполне счастливо. Она воспитывала двух дочерей, пользовалась уважением среди коллег, ее портрет красовался на местной Доске почета. Прошлая жизнь ни разу не напомнила о себе ни в кошмарных снах, ни наяву. «Невозможно постоянно бояться, – говорила она на допросе. – Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили».
А вот работники КГБ более 30 лет перекладывали ее дело, считая его висяком – Тонька-пулеметчица бесследно исчезла, словно и не было ее вовсе. Следователями были проверены все ее однофамилицы – около 250 000 человек, но никто и не додумался искать локотского монстра под другой фамилией.
Карательницу искали среди пленных и раненых. Предполагали даже, что она стала агентом западных спецслужб. И только когда дело попало к оперуполномоченному Головачеву, оно сдвинулось с мертвой точки. «Розыскное дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству, - ветеран КГБ Петр Головачев уже не боится раскрывать карты давнего дела перед журналистами и охотно вспоминает похожие на легенду подробности. - Периодически оно попадало в архив, потом, когда мы ловили и допрашивали очередного предателя Родины, оно опять всплывало на поверхность. Не могла же Тонька исчезнуть без следа?! За послевоенные годы сотрудники КГБ тайно и аккуратно проверили всех женщин Советского Союза, носивших это имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту, - таких Тонек Макаровых нашлось в СССР около 250 человек. Но - бесполезно. Настоящая Тонька–пулеметчица как в воду канула...»

На след Тоньки-пулеметчицы навел один инцидент. В 1976-м в Брянске произошла драка с ножевым ранением. Хулиганов арестовали. В одном из дебоширов неожиданно опознали начальника локотской тюрьмы – Иванина. Тридцать лет он спокойненько жил Брянщине под другой фамилией, изменив обличье. Его делом заинтересовалось КГБ. Капитан Головачев методично вел допрос за допросом – так и всплыла настоящая фамилия Тоньки-пулеметчицы – Антонина Макарова. Бывший начальник локотской тюрьмы, к сожалению, ничего путного не мог сообщить следствию, так как свел счеты с жизнью, повесившись в камере.
Второй случай выйти на след Тоньки представился вскоре после этих событий. Некто Панфилов, приходившийся ей братом, собрался за границу. В тогдашней анкете для выезда нужно было указать всех своих родственников – снова всплыла эта фамилия. Теперь следователи владели нужной информацией – Антонина Макаровна Макарова. Вот отправная точка поисков.
Обнаружив карательницу в лице обычной советской женщины-труженицы, кагэбэшники целый год тайно вели за ней наблюдение в Лепеле. Потом ухитрились снять отпечатки пальцев Макаровой. На фабрике для работников стоял автомат с газированной водой. И когда Антонина во время обеденного перерыва утолила жажду, то стакан, из которого она пила тут же быстро и незаметно изъяли чекисты.
Но Макарова стала подозрительной, чаще оглядывалась, присматривалась, и тогда слежку сняли. Целый год ее не беспокоили, и ее бдительность притупилась. Следующим этапом следствия было оконфузить ратную фронтовичку. Замаскировавшись ветераном Великой Отечественной, следователь был приглашен на торжественный концерт, посвященный Дню Победы, где присутствовала и Макарова. Познакомившись с Тоней, он начал будто невзначай спрашивать о дорогах боевого пути, но та не могла вспомнить ни имен командиров, ни названия частей. Эксперимент с проверкой Макаровой на знания театра военных действий, имен командиров и воинских частей удался на славу.

«Мы ужасно боялись поставить под удар репутацию уважаемой всеми фронтовички, поэтому в белорусский Лепель привозили по одному выживших свидетелей, бывшего карателя, одного из ее любовников, для опознания». Все они отмечали одну внешнюю деталь маниакальной девушки – угрюмую складку на лбу. Годы прибавили ей морщин, но эта особенность осталась неизменной.
В июле 1978-го в Лепель привезли главного свидетеля по делу карательницы. Стали разрабатывать операцию по опознанию Тоньки-пулеметчицы и ее аресту. Решили пригласить Макарову в СОБЕС для якобы перерасчета пенсии. Роль бухгалтера СОБЕСа играл Головачев. Свидетельница тоже изображала сотрудницу этой организации. В случае успешного опознания Макаровой женщина должна была подать капитану условный сигнал. Но та заметно нервничала, и чекист боялся, что она сорвет операцию.
Когда же ничего не подозревающая Антонина Гинзбург зашла в бухгалтерию и стала разговаривать с Головачевым, свидетельница поначалу никак не отреагировала. Но когда Гинзбург закрыла дверь кабинета, женщина с плачем опознала карательницу. Вскоре Антонину Гинзбург вызвали к начальнику отдела кадров фабрики. Там ее и арестовали, надев наручники. Никаких эмоций удивления или негодования со стороны задержанной не было, она не истерила, не впадала в панику и производила впечатление решительной и волевой женщины. Когда ее привезли в лепельское отделение КГБ, 58-летняя Антонина стала рассказывать о своей судьбе. В материалах дела – показания следователя Леонида Савоськина о том, как арестованная вела себя в СИЗО. Она ни разу не написала письмо мужу, не попросила свиданий с дочерьми. «Она ничего не скрывала, и было самым страшным. Создавалось ощущение, что она искренне недопонимает: за что ее посадили, что ТАКОГО ужасного она совершила? У нее как будто в голове блок какой-то с войны стоял, чтобы самой с ума, наверное, не сойти. Она все помнила, каждый свой расстрел, но ни о чем не сожалела. Мне она показалась очень жестокой женщиной. Я не знаю, какой она была в молодости. И что заставило ее совершать эти преступления. Желание выжить? Минутное помрачение? Ужасы войны? В любом случае это ее не оправдывает. Она погубила не только чужих людей, но и свою собственную семью. Она просто уничтожила их своим разоблачением. Психическая экспертиза показала, что Антонина Макаровна Макарова вменяема».
Самое интересное, что она и предположить не могла, что ее саму расстреляют. «Опозорили меня на старости лет. Теперь после приговора придется из Лепеля уезжать, иначе каждый дурак станет в меня пальцем тыкать. Я думаю, что мне года три условно дадут. За что больше-то? Потом надо как-то заново жизнь устраивать. А сколько у вас в СИЗО зарплата, девчонки? Может, мне к вам устроиться – работа-то знакомая…»
Муж Антонины, Виктор Гинзбург, ветеран войны и труда, после ее неожиданного ареста обещал пожаловаться в ООН. «Мы не признались ему, в чем обвиняют ту, с которой он прожил счастливо целую жизнь. Боялись, что мужик этого просто не переживет», – говорили следователи. Но когда все-таки пришлось открыть страшные подробности, тот поседел за одну ночь. В СССР это было последнее крупное дело об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны, и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. Ее расстреляли в шесть часов утра 11 августа 1979 года.
P.S. Спустя почти 30 лет, после того как Тоньку-пулеметчицу нашли, журналисты встретилась с ее родными и близкими. Они прожили жизнь, полную печали и позора, тяжело болели и страшно умирали. «Развалилось как-то все сразу, - сказала дочь Тоньки-пулеметчицы, которой сейчас столько же, сколько было ее матери, когда за ней пришли. - Боль, боль, боль… Она же четырем поколениям жизнь испортила… Вы хотите спросить, приняла бы я ее, если бы она вдруг вернулась? Приняла бы. Она же мать… А я вот даже и не знаю, как мне ее вспоминать: как живую или как мертвую? Вы не знаете, что с ней? Ведь по негласному закону женщин все равно не расстреливали. Может, она и жива еще где? А если нет, то вы скажите, я наконец свечку пойду поставлю за упокой ее души».

История Антонины Макаровой-Гинзбург - советской девушки, лично казнившей полторы тысячи своих соотечественников - другая, темная сторона героической истории Великой Отечественной войны. Тонька-пулеметчица, как ее называли тогда, работала на оккупированной гитлеровскими войсками советской территории с 41-го по 43-й годы, приводя в исполнение массовые смертные приговоры фашистов партизанским семьям. Передергивая затвор пулемета, она не думала о тех, кого расстреливает - детей, женщин, стариков - это было для нее просто работой…

"Какая чушь, что потом мучают угрызения совести. Что те, кого убиваешь, приходят по ночам в кошмарах. Мне до сих пор не приснился ни один ", - говорила она своим следователям на допросах, когда ее все-таки вычислили и задержали - через 35 лет после ее последнего расстрела.

Уголовное дело брянской карательницы Антонины Макаровой-Гинзбург до сих пор покоится в недрах спецхрана ФСБ. Доступ к нему строго запрещен, и это понятно, потому что гордиться здесь нечем: ни в какой другой стране мира не родилась еще женщина, лично убившая полторы тысячи человек.

Тридцать три года после Победы эту женщину звали Антониной Макаровной Гинзбург. Она была фронтовичкой, ветераном труда, уважаемой и почитаемой в своем городке. Ее семья имела все положенные по статусу льготы: квартиру, знаки отличия к круглым датам и дефицитную колбасу в продуктовом пайке. Муж у нее тоже был участник войны, с орденами и медалями. Две взрослые дочери гордились своей мамой.

На нее равнялись, с нее брали пример: еще бы, такая героическая судьба: всю войну прошагать простой медсестрой от Москвы до Кенигсберга. Учителя школ приглашали Антонину Макаровну выступить на линейке, поведать подрастающему поколению, что в жизни каждого человека всегда найдется место подвигу. И что самое главное на войне - это не бояться смотреть смерти в лицо. И кто, как не Антонина Макаровна, знал об этом лучше всего...

Ее арестовали летом 1978-го года в белорусском городке Лепель. Совершенно обычная женщина в плаще песочного цвета с авоськой в руках шла по улице, когда рядом остановилась машина, из нее выскочили неприметные мужчины в штатском и со словами: "Вам необходимо срочно проехать с нами!" обступили ее, не давая возможности убежать.

"Вы догадываетесь, зачем вас сюда привезли ?" - спросил следователь брянского КГБ, когда ее привели на первый допрос. "Ошибка какая-то", - усмехнулась женщина в ответ.

"Вы не Антонина Макаровна Гинзбург. Вы - Антонина Макарова, больше известная как Тонька-москвичка или Тонька-пулеметчица. Вы - карательница, работали на немцев, производили массовые расстрелы. О ваших зверствах в деревне Локоть, что под Брянском, до сих пор ходят легенды. Мы искали вас больше тридцати лет - теперь пришла пора отвечать за то, что совершили. Сроков давности ваши преступления не имеют ".

"Значит, не зря последний год на сердце стало тревожно, будто чувствовала, что появитесь, - сказала женщина. - Как давно это было. Будто и не со мной вовсе. Практически вся жизнь уже прошла. Ну, записывайте..."

Из протокола допроса Антонины Макаровой-Гинзбург, июнь 78-го года:

"Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек - столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все..."

"Cводить в крапиву" - на жаргоне Тони это означало повести на расстрел. Сама она умирала трижды. Первый раз осенью 41-го, в страшном "вяземском котле", молоденькой девчонкой-санинструкторшей. Гитлеровские войска тогда наступали на Москву в рамках операции "Тайфун".

Советские полководцы бросали свои армии на смерть, и это не считалось преступлением - у войны другая мораль. Больше миллиона советских мальчишек и девчонок всего за шесть дней погибли в той вяземской мясорубке, пятьсот тысяч оказались в плену. Гибель простых солдат в тот момент ничего не решала и не приближала победу, она была просто бессмысленной. Так же как помощь медсестры мертвецам...

19-летняя медсестра Тоня Макарова, очнулась после боя в лесу. В воздухе пахло горелой плотью. Рядом лежал незнакомый солдат. "Эй, ты цела еще? Меня Николаем Федчуком зовут". "А меня Тоней", - она ничего не чувствовала, не слышала, не понимала, будто душу ее контузили, и осталась одна человеческая оболочка, а внутри - пустота. Потянулась к нему, задрожав: "Ма-а-амочка, холодно-то как!" "Ну что, красивая, не плачь. Будем вместе выбираться", - ответил Николай и расстегнул верхнюю пуговицу ее гимнастерки.

Три месяца, до первого снега, они вместе бродили по чащобам, выбираясь из окружения, не зная ни направления движения, ни своей конечной цели, ни где свои, ни где враги. Голодали, ломая на двоих, ворованные ломти хлеба. Днем шарахались от военных обозов, а по ночам согревали друг друга. Тоня стирала обоим портянки в студеной воде, готовила нехитрый обед. Любила ли она Николая? Скорее, выгоняла, выжигала каленым железом, страх и холод у себя изнутри.

"Я почти москвичка, - гордо врала Тоня Николаю. - В нашей семье много детей. И все мы Парфеновы. Я - старшая, как у Горького, рано вышла в люди. Такой букой росла, неразговорчивой. Пришла как-то в школу деревенскую, в первый класс, и фамилию свою позабыла. Учительница спрашивает: "Как тебя зовут, девочка?" А я знаю, что Парфенова, только сказать боюсь. Ребятишки с задней парты кричат: "Да Макарова она, у нее отец Макар". Так меня одну во всех документах и записали. После школы в Москву уехала, тут война началась. Меня в медсестры призвали. А у меня мечта другая была - я хотела на пулемете строчить, как Анка-пулеметчица из "Чапаева". Правда, я на нее похожа? Вот когда к нашим выберемся, давай за пулемет попросимся..."

В январе 42-го, грязные и оборванные, Тоня с Николаем вышли, наконец, к деревне Красный Колодец. И тут им пришлось навсегда расстаться. "Знаешь, моя родная деревня неподалеку. Я туда сейчас, у меня жена, дети, - сказал ей на прощание Николай. - Я не мог тебе раньше признаться, ты уж меня прости. Спасибо за компанию. Дальше сама как-нибудь выбирайся". "Не бросай меня, Коля ", - взмолилась Тоня, повиснув на нем. Однако Николай стряхнул ее с себя как пепел с сигареты и ушел.

Несколько дней Тоня побиралась по хатам, христарадничала, просилась на постой. Сердобольные хозяйки сперва ее пускали, но через несколько дней неизменно отказывали от приюта, объясняя тем, что самим есть нечего. "Больно взгляд у нее нехороший, - говорили женщины. - К мужикам нашим пристает, кто не на фронте, лазает с ними на чердак, просит ее отогреть".

Не исключено, что Тоня в тот момент действительно тронулась рассудком. Возможно, ее добило предательство Николая, или просто закончились силы - так или иначе, у нее остались лишь физические потребности: хотелось есть, пить, помыться с мылом в горячей бане и переспать с кем-нибудь, чтобы только не оставаться одной в холодной темноте. Она не хотела быть героиней, она просто хотела выжить. Любой ценой.

В той деревне, где Тоня остановилась вначале, полицаев не было. Почти все ее жители ушли в партизаны. В соседней деревне, наоборот, прописались одни каратели. Линия фронта здесь шла посередине околицы. Как-то она брела по околице, полубезумная, потерянная, не зная, где, как и с кем она проведет эту ночь. Ее остановили люди в форме и поинтересовались по-русски: "Кто такая?" "Антонина я, Макарова. Из Москвы", - ответила девушка.

Ее привели в администрацию села Локоть. Полицаи говорили ей комплименты, потом по очереди "любили" ее. Затем ей дали выпить целый стакан самогона, после чего сунули в руки пулемет. Как она и мечтала - разгонять непрерывной пулеметной строчкой пустоту внутри. По живым людям.

"Макарова-Гинзбург рассказывала на допросах, что первый раз ее вывели на расстрел партизан совершенно пьяной, она не понимала, что делала, - вспоминает следователь по ее делу Леонид Савоськин. - Но заплатили хорошо - 30 марок, и предложили сотрудничество на постоянной основе. Ведь никому из русских полицаев не хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Бездомной и одинокой Антонине дали койку в комнате на местном конезаводе, где можно было ночевать и хранить пулемет. Утром она добровольно вышла на работу ".

"Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью "партизан". Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке..."

Бывшая квартирная хозяйка Тони из Красного Колодца, одна из тех, что когда-то тоже выгнала ее из своего дома, пришла в деревню Локоть за солью. Ее задержали полицаи и повели в местную тюрьму, приписав связь с партизанами. "Не партизанка я. Спросите хоть вашу Тоньку-пулеметчицу", - испугалась женщина. Тоня посмотрела на нее внимательно и хмыкнула: "Пойдем, я дам тебе соль".

В крошечной комнате, где жила Антонина, царил порядок. Стоял пулемет, блестевший от машинного масла. Рядом на стуле аккуратной стопочкой была сложена одежда: нарядные платьица, юбки, белые блузки с рикошетом дырок в спине. И корыто для стирки на полу.

"Если мне вещи у приговоренных нравятся, так я снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать, - объяснила Тоня. - Один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю - пришлось ее в могиле оставить. Жалко... Так сколько тебе надо соли?"

"Ничего мне от тебя не нужно, - попятилась к двери женщина. - Побойся бога, Тоня, он ведь есть, он все видит - столько крови на тебе, не отстираешься!" "Ну раз ты смелая, что же ты помощи-то у меня просила, когда тебя в тюрьму вели? - закричала Антонина вслед. - Вот и погибала бы по-геройски! Значит, когда шкуру надо спасти, то и Тонькина дружба годится?".

По вечерам Антонина наряжалась и отправлялась в немецкий клуб на танцы. Другие девушки, подрабатывавшие у немцев проститутками, с ней не дружили. Тоня задирала нос, бахвалясь тем, что она москвичка. С соседкой по комнате, машинисткой деревенского старосты, она тоже не откровенничала, а та ее боялась за какой-то порченый взгляд и еще за рано прорезавшуюся складку на лбу, как будто Тоня слишком много думает.

На танцах Тоня напивалась допьяна, и меняла партнеров как перчатки, смеялась, чокалась, стреляла сигаретки у офицеров. И не думала о тех очередных 27-и, которых ей предстояло казнить утром. Страшно убивать только первого, второго, потом, когда счет идет на сотни, это становится просто тяжелой работой.

Перед рассветом, когда после пыток затихали стоны приговоренных к казням партизан, Тоня вылезала тихонечко из своей постели и часами бродила по бывшей конюшне, переделанной наскоро в тюрьму, всматриваясь в лица тех, кого ей предстояло убить.

Из допроса Антонины Макаровой-Гинзбург, июнь 78-го года:

"Мне казалось, что война спишет все. Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Об этом я старалась не вспоминать. Хотя обстоятельства одной казни помню - перед расстрелом парень, приговоренный к смерти, крикнул мне: "Больше не увидимся, прощай, сестра!.."

Ей потрясающе везло. Летом 43-го, когда начались бои за освобождение Брянщины, у Тони и нескольких местных проституток обнаружилась венерическая болезнь. Немцы приказали им лечиться, отправив их в госпиталь в свой далекий тыл. Когда в село Локоть вошли советские войска, отправляя на виселицы предателей Родины и бывших полицаев, от злодеяний Тоньки-пулеметчицы остались одни только страшные легенды.

Из вещей материальных - наспех присыпанные кости в братских могилах на безымянном поле, где, по самым скромным подсчетам, покоились останки полутора тысяч человек. Удалось восстановить паспортные данные лишь около двухсот человек, расстрелянных Тоней. Смерть этих людей и легла в основу заочного обвинения Антонины Макаровны Макаровой, 1921 года рождения, предположительно жительницы Москвы. Больше о ней не знали ничего...

"Розыскное дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству, - рассказал майор КГБ Петр Николаевич Головачев, занимавшийся в 70-е годы розыском Антонины Макаровой. - Периодически оно попадало в архив, потом, когда мы ловили и допрашивали очередного предателя Родины, оно опять всплывало на поверхность. Не могла же Тонька исчезнуть без следа?! Это сейчас можно обвинять органы в некомпетентности и безграмотности. Но работа шла ювелирная. За послевоенные годы сотрудники КГБ тайно и аккуратно проверили всех женщин Советского Союза, носивших это имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту, - таких Тонек Макаровых нашлось в СССР около 250 человек. Но - бесполезно. Настоящая Тонька-пулеметчица как в воду канула..."

"Вы Тоньку слишком не ругайте, - попросил Головачев. - Знаете, мне ее даже жаль. Это все война, проклятая, виновата, она ее сломала... У нее не было выбора - она могла остаться человеком и сама тогда оказалась бы в числе расстрелянных. Но предпочла жить, став палачом. А ведь ей было в 41-м году всего 20 лет".

Но просто взять и забыть о ней было нельзя.

"Слишком страшные были ее преступления, - говорит Головачев. - Это просто в голове не укладывалось, сколько жизней она унесла. Нескольким людям удалось спастись, они проходили главными свидетелями по делу. И вот, когда мы их допрашивали, они говорили о том, что Тонька до сих пор приходит к ним во снах. Молодая, с пулеметом, смотрит пристально - и не отводит глаза. Они были убеждены, что девушка-палач жива, и просили обязательно ее найти, чтобы прекратить эти ночные кошмары. Мы понимали, что она могла давно выйти замуж и поменять паспорт, поэтому досконально изучили жизненный путь всех ее возможных родственников по фамилии Макаровы..."

Однако никто из следователей не догадывался, что начинать искать Антонину нужно было не с Макаровых, а с Парфеновых. Да, именно случайная ошибка деревенской учительницы Тони в первом классе, записавшей ее отчество как фамилию, и позволила "пулеметчице" ускользать от возмездия столько лет. Ее настоящие родные, разумеется, никогда не попадали в круг интересов следствия по этому делу.

Но в 76-м году один из московских чиновников по фамилии Парфенов собирался за границу. Заполняя анкету на загранпаспорт, он честно перечислил списком имена и фамилии своих родных братьев и сестер, семья была большая, целых пять человек детей. Все они были Парфеновы, и только одна почему-то Антонина Макаровна Макарова, с 45-го года по мужу Гинзбург, живущая ныне в Белоруссии. Мужчину вызвали в ОВИР для дополнительных объяснений. На судьбоносной встрече присутствовали, естественно, и люди из КГБ в штатском.

"Мы ужасно боялись поставить под удар репутацию уважаемой всеми женщины, фронтовички, прекрасной матери и жены, - вспоминает Головачев. - Поэтому в белорусский Лепель наши сотрудники ездили тайно, целый год наблюдали за Антониной Гинзбург, привозили туда по одному выживших свидетелей, бывшего карателя, одного из ее любовников, для опознания. Только когда все до единого сказали одно и то же - это она, Тонька-пулеметчица, мы узнали ее по приметной складке на лбу, - сомнения отпали".

Муж Антонины, Виктор Гинзбург, ветеран войны и труда, после ее неожиданного ареста обещал пожаловаться в ООН. "Мы не признались ему, в чем обвиняют ту, с которой он прожил счастливо целую жизнь. Боялись, что мужик этого просто не переживет", - говорили следователи.

Виктор Гинзбург закидывал жалобами различные организации, уверяя, что очень любит свою жену, и даже если она совершила какое-нибудь преступление - например, денежную растрату, - он все ей простит. А еще он рассказывал про то, как раненым мальчишкой в апреле 45-го лежал в госпитале под Кенигсбергом, и вдруг в палату вошла она, новенькая медсестричка Тонечка. Невинная, чистая, как будто и не на войне, - и он влюбился в нее с первого взгляда, а через несколько дней они расписались.

Антонина взяла фамилию супруга, и после демобилизации поехала вместе с ним в забытый богом и людьми белорусский Лепель, а не в Москву, откуда ее и призвали когда-то на фронт. Когда старику сказали правду, он поседел за одну ночь. И больше жалоб никаких не писал.

"Арестованная мужу из СИЗО не передала ни строчки. И двум дочерям, которых родила после войны, кстати, тоже ничего не написала и свидания с ним не попросила, - рассказывает следователь Леонид Савоськин. - Когда с нашей обвиняемой удалось найти контакт, она начала обо всем рассказывать. О том, как спаслась, бежав из немецкого госпиталя и попав в наше окружение, выправила себе чужие ветеранские документы, по которым начала жить. Она ничего не скрывала, но это и было самым страшным.

Создавалось ощущение, что она искренне недопонимает: за что ее посадили, что ТАКОГО ужасного она совершила? У нее как будто в голове блок какой-то с войны стоял, чтобы самой с ума, наверное, не сойти. Она все помнила, каждый свой расстрел, но ни о чем не сожалела. Мне она показалась очень жестокой женщиной. Я не знаю, какой она была в молодости. И что заставило ее совершать эти преступления. Желание выжить? Минутное помрачение? Ужасы войны? В любом случае это ее не оправдывает. Она погубила не только чужих людей, но и свою собственную семью. Она просто уничтожила их своим разоблачением. Психическая экспертиза показала, что Антонина Макаровна Макарова вменяема".

Следователи очень боялись каких-то эксцессов со стороны обвиняемой: прежде бывали случаи, когда бывшие полицаи, здоровые мужики, вспомнив былые преступления, кончали с собой прямо в камере. Постаревшая Тоня приступами раскаяния не страдала. "Невозможно постоянно бояться, - говорила она. - Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили".

Во время следственного эксперимента ее отвезли в Локоть, на то самое поле, где она вела расстрелы. Деревенские жители плевали ей вслед как ожившему призраку, а Антонина лишь недоуменно косилась на них, скрупулезно объясняя, как, где, кого и чем убивала... Для нее это было далекое прошлое, другая жизнь.

"Опозорили меня на старости лет, - жаловалась она по вечерам, сидя в камере, своим тюремщицам. - Теперь после приговора придется из Лепеля уезжать, иначе каждый дурак станет в меня пальцем тыкать. Я думаю, что мне года три условно дадут. За что больше-то? Потом надо как-то заново жизнь устраивать. А сколько у вас в СИЗО зарплата, девчонки? Может, мне к вам устроиться - работа-то знакомая..."

Антонину Макарову-Гинзбург расстреляли в шесть часов утра 11 августа 1978 года, почти сразу после вынесения смертного приговора. Решение суда стало абсолютной неожиданностью даже для людей, которые вели расследование, не говоря уж о самой подсудимой. Все прошения 55-летней Антонины Макаровой-Гинзбург о помиловании в Москве были отклонены.

В Советском Союзе это было последнее крупное дело об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны, и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. Никогда позже женщин в СССР по приговору суда не казнили.

Очень нашумевшая история - знаю её не по наслышке. Я родилась в г.Лепеле- и эта история мне очень знакома. Весь город следил за публикацией статей следствий по делу Тоньки. Подруге моей мамы (тёте Розе) даже довелось работать с ней на производстве. Она там работала вроде мастером смены. Привычка закладывать руки за спину у нее сохранилась с времен своих карательных дел. Тетя Роза называла её за спиной "гестаповкой"- за что та ее просто ненавидела. Как оказалось -так оно и было.

В этой статье речь пойдет о женщине, которая служила у гитлеровцев палачом ради спасения своей жизни. Главный персонаж нашего рассказа - Тонька-пулеметчица. Биография этой женщины, настоящее имя которой - Антонина Макарова, представлена в статье. Она около 30 лет выдавала себя за героиню Великой Отечественной войны.

Настоящая фамилия Антонины

В 1921 году родилась Антонина Макарова, будущая Тонька-пулеметчица. Биография ее была отмечена множеством любопытных фактов, в чем вы убедитесь, прочитав эту статью.

Родилась девочка в деревне под названием Малая Волковка, в большой крестьянской семье, главой которой был Макар Парфенов. Училась она, как и другие, в сельской школе. Именно здесь произошел эпизод, который повлиял на всю дальнейшую жизнь этой женщины. Когда Тоня пришла учиться в первый класс, она не могла из-за стеснительности назвать свою фамилию. Одноклассники же начали кричать: "Она Макарова!", имея в виду, что Макаром звали отца Тони. Так, с легкой руки местной учительницы, едва ли не единственного на тот момент грамотного человека в этой деревне, появилась в семье Парфеновых Тоня Макарова - будущая Тонька-пулеметчица.

Биография, фото жертв, судебный процесс - все это интересует читателей. Расскажем обо всем по порядку, начиная с самого детства Антонины.

Детство и юность Антонины

Девочка училась со старанием, прилежно. У нее была и собственная революционная героиня, которую звали Анка-пулеметчица. Реальный прототип был у этого кинообраза - Мария Попова. Этой девушке однажды в бою на самом деле пришлось заменить погибшего пулеметчика.

Антонина, окончив школу, отправилась для продолжения обучения в Москву. Именно здесь ее застала Великая Отечественная война. Девушка отправилась на фронт добровольцем.

Макарова - походная жена солдата

На долю Макаровой, 19-летней комсомолки, выпали все ужасы Вяземского котла. После проходивших в полном окружении тяжелейших боев рядом с Тоней, молодой санитаркой, из всей части остался лишь один солдат. Звали его Николай Федчук. Именно с ним Тонька и бродила по лесам, пытаясь просто выжить. Они не искали партизан, не стремились пробиться к своим, питались чем придется, иногда воровали. Солдат не церемонился с Тоней, сделав девушку своей "походной женой". Макарова и не сопротивлялась: девушка просто хотела выжить.

В 1942 году, в январе, они добрались до деревни Красный Колодец. Здесь Федчук признался своей спутнице, что он женат. Его семья, как оказалось, живет поблизости. Солдат оставил Тоню одну.

Антонину из Красного Колодца не гнали, но у местных жителей хватало забот и без нее. А чужая девушка уйти к партизанам не стремилась. Тонька-пулеметчица, фото которой представлено ниже, пыталась закрутить роман с кем-то из мужчин, оставшихся в селе. Настроив против себя местных жителей, Тоня в конце концов вынуждена была уйти из деревни.

Убийца с окладом

Возле поселка Локоть на Брянщине завершились блуждания Тони. Здесь действовало в то время печально известное административно-территориальное образование, которое основали русские коллаборационисты. Называлось оно Локотская республика. Это были, по сути своей, те же немецкие холуи, что жили и в других местах. Их отличало лишь более четкое официальное оформление.

Тоню задержал полицейский патруль. Но подпольщицу или партизанку в ней не заподозрили. Девушка полицаям приглянулась. Они ее взяли к себе, накормили, напоили и изнасиловали. Последнее, впрочем, было весьма относительно: стремившаяся выжить девушка согласна была на все.

Тоня недолго выполняла функцию проститутки при полицаях. Однажды ее в пьяном виде вывели во двор и положили за максим, станковый пулемет. Перед ним стояли люди - женщины, мужчины, дети, старики. Девушке приказали стрелять. Для прошедшей в свое время не только курсы медсестер, но также и пулеметчиц Тони это большого труда не составило. Правда, пьяная вусмерть женщина не очень осознавала, что делает. Тем не менее Тоня справилась с этой задачей.

Макарова узнала на следующий день, что теперь она официальное лицо - палач и что ей положен оклад в 30 марок, а также своя койка. Безжалостно боролась с врагами нового порядка - коммунистами, подпольщиками, партизанами и другими неблагонадежными элементами, включая членов их семей. Арестованных людей сгоняли в сарай, который выполнял роль тюрьмы. Затем, утром, их выводили на расстрел. 27 человек вмещалось в камеру, и нужно было ликвидировать всех для того, чтобы освободить для новых жертв места.

За эту работу браться не хотели ни немцы, ни местные жители, ставшие полицаями. И здесь очень кстати пришлась Тоня, появившаяся из ниоткуда девушка со способностями к стрельбе.

Тонька-пулеметчица (Антонина Макарова) не сошла с ума. Напротив, она решила, что сбылась ее мечта. И пусть Анка стреляла во врагов, а она расстреливает детей и женщин - все спишет война! Зато наконец-то наладилась ее жизнь.

1500 убитых

Распорядок дня девушки был следующий. Утром Тонька-пулеметчица (Антонина Макарова) расстреливала из пулемета 27 человек, добивая из пистолета выживших, затем чистила оружие, вечером шла на танцы и шнапс в немецком клубе, а затем, ночью, - любовь со смазливым немцем или полицаем.

Ей разрешали в качестве поощрения забирать вещи расстрелянных. Так обзавелась Тоня целой кучей нарядов. Правда, их приходилось чинить - носить эти вещи сразу мешали дырки от пуль и следы крови. Иногда, впрочем, Тоня допускала "брак". Так, удалось уцелеть нескольким детям, поскольку пули из-за их маленького роста проходили поверх головы. Вместе с трупами детей вывезли местные жители, которые хоронили убитых, и передали их партизанам. Слухи о Тоньке-москвичке, Тоньке-пулеметчице, женщине-палаче, поползли по всей округе. На нее даже была объявлена охота местными партизанами. Однако они так и не смогли добраться до Тоньки. Жертвами Макаровой стали порядка 1500 человек.

Биография Тони к лету 1943 года сделала еще один крутой поворот. На запад двинулась Красная Армия, начавшая освобождение Брянщины. Это не сулило ничего хорошего девушке, но в это время весьма кстати заболела сифилисом Тонька-пулеметчица. Реальная история ее жизни, согласитесь, напоминает остросюжетный фильм. Из-за болезни ее отправили в тыл немцы, чтобы она не перезаражала сынов Великой Германии. Таким образом девушке удалось спастись от расправы.

Вместо военной преступницы - заслуженный ветеран

Впрочем, в немецком госпитале Тоньке-пулеметчице также стало вскоре неуютно. Настолько быстро приближались советские войска, что успевали эвакуировать лишь немцев. До их пособников никому не было дела.

Поняв это, сбежала из госпиталя Тонька-пулеметчица, палач. История, фото этой женщины - все это представлено с тем, чтобы читатель понял, что зло всегда наказывается, хотя о справедливости того, что произошло с Макаровой в конце жизненного пути, можно долго спорить. Но обо этом чуть позже.

Антонина оказалась опять в окружении, на этот раз в советском. Но теперь были отточены необходимые навыки выживания: она сумела достать документы. В них говорилось о том, что Тонька-пулеметчица (фото которой было представлено выше) все это время служила санитаркой в одном из советских госпиталей.

Девушке удалось поступить в госпиталь на службу, где в нее влюбился в начале 1945 года молоденький солдат, герой войны. Он сделал предложение Тоне, и девушка ответила согласием. Молодые, поженившись, уехали после окончания войны на родину мужа Тони, в город Лепель (Белоруссия). Так Антонина Макарова, женщина-палач, исчезла. Антонина Гинзбург, заслуженный ветеран, заняла ее место. Однако не насовсем пропала Тонька-пулеметчица. Реальная жизнь в Антонины Гинзбург через 30 лет всплыла на поверхность. Расскажем о том, как это произошло.

Новая жизнь Антонины Макаровой

Советские следователи узнали о чудовищных деяниях, которые совершила Тонька-пулеметчица, биография которой нас интересует, сразу же после того, как была освобождена Брянщина. Они нашли в братских могилах останки примерно 1,5 тыс. человек. Однако удалось установить личности лишь 200 из них. Были допрошены свидетели, информацию уточняли и проверяли, но все же не смогли напасть на след Макаровой.

Антонина Гинзбург тем временем вела обыкновенную жизнь простого советского человека. Она воспитывала двух своих дочерей, работала, встречалась даже со школьниками, которым рассказывала о своем героическом прошлом. Так, новую жизнь обрела Тонька-пулеметчица. Биография, дети, род занятий ее после войны - все это весьма любопытно. Антонина Гинзбург совсем не похожа на Антонину Макарову. И, конечно, она позабоитлась о том, чтобы не упоминать о деяниях, совершенных Тонькой-пулеметчицей.

После войны наша "героиня" работала на швейной фабрике в Лепеле, в швейном отделе. Она служила здесь контролером - проверяла Женщина считалась добросовестным и ответственным работником. Нередко фотография ее оказывалась на доске почета. Прослужив здесь много лет, Антонина Гинзбург никаких друзей не завела. Фаина Тарасик, в то время работавшая на фабрике в качестве инспектора отдела кадров, вспоминала, что она была малоразговорчивой, замкнутой и старалась во время коллективных праздников употреблять как можно меньше алкоголя (скорее всего, чтобы не проговориться). Гинзбурги были уважаемыми фронтовиками и поэтому получали все льготы, полагающиеся ветеранам. Ни муж, ни знакомые семьи, ни соседи не знали, что Антонина Гинзбург - это и есть Антонина Макарова (Тонька-пулеметчица). Биография, фото этой женщины интересовали многих. 30 лет продолжались безуспешные поиски.

Разыскивается Тонька-пулеметчица (реальная история)

Фотографий нашей героини сохранилось немного, так как с этой истории до сих пор не снят гриф секретности. В 1976 году, после длительных поисков, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Тогда на городской площади Брянска один мужчина набросился на Николая Иванина, в котором он распознал начальника локотской тюрьмы во время немецкой оккупации. Прятавшийся все это время, как и Макарова, Иванин отпираться не стал и рассказал в подробностях о своей тогдашней деятельности, упомянув заодно и Макарову (с ней у него был недолгий роман). И хотя он по ошибке назвал следователям ее полное имя как Антонина Анатольевна Макарова (сообщив заодно, что она была москвичкой), такая крупная зацепка позволила КГБ разработать список гражданок СССР, носящих такое же имя. Но в нем не было нужной им Макаровой, так как в списке были лишь женщины, зарегистрированные под этой фамилией при рождении. Макарова же, нужная следствию, как мы знаем, зарегистрирована была под фамилией Парфенова.

Сначала следователи по ошибке вышли на другую Макарову, жившую в Серпухове. Николай Иванин согласился провести опознание. Его отправили в Серпухов и поселили здесь в гостинице. Однако Николай на следующий день покончил с собой в своем номере. Причины этого остались невыясненными. Тогда КГБ обнаружил выживших свидетелей, знавших Макарову в лицо. Но они ее опознать не смогли, поэтому поиски были продолжены.

КГБ потратил более 30 лет, однако нашел эту женщину почти случайно. Собираясь за границу, Парфенов, некий гражданин, подал анкеты с информацией о родственниках. Среди Парфеновых в них как родная сестра значилась почему-то Макарова Антонина, по мужу Гинзбург.

Как же Тоне помогла ошибка учительницы! Ведь была в недосягаемости от правосудия благодаря ей столько лет Тонька-пулеметчица! Биография и фото ее были скрыты от общественности так долго...

Ювелирно работали оперативники КГБ. Нельзя было обвинить невинного человека в подобных злодеяниях. Со всех сторон проверяли Антонину Гинзбург. В Лепель привозили тайно свидетелей, даже полицая, который был ее любовником. И лишь после подтверждения информации о том, что Тонька-пулеметчица и Антонина Гинзбург - одно лицо, женщину арестовали.

Например, в 1978 году, в июле, следователи решили провести эксперимент. Они привезли одну из свидетельниц на фабрику. В это время под выдуманным предлогом Антонину вывели на улицу. Наблюдая за женщиной из окна, свидетельница ее опознала. Однако этого было недостаточно. Поэтому следователи провели еще один эксперимент. В Лепель они привезли двух других свидетельниц. Одна из них притворилась работницей местного собеса, в который вызывали Макарову якобы для пересчета пенсии. Женщина узнала Тоньку-пулеметчицу. Другая свидетельница находилась снаружи здания вместе со следователем КГБ. Она также узнала Антонину. Макарова была арестована в сентябре по пути к начальнику отдела кадров с места своей работы. Леонид Савоськин, следователь, присутствовавший при ее аресте, вспоминал позже, что Антонина очень спокойно себя вела и сразу же все поняла.

Поимка Антонины, следствие

После поимки Антонину доставили в Брянск. Следователи сначала опасались, что Макарова решит покончить с собой. Поэтому к ней в камеру посадили женщину-"шептуна". Эта женщина вспоминала, что заключенная была хладнокровна и уверена, что из-за ее возраста ей дадут максимум 3 года.

Она вызвалась на допрос сама и продемонстрировала на нем то же хладнокровие, прямо отвечая на вопросы. В документальном фильме под названием "Возмездие. Две жизни Тоньки-пулеметчицы" сказал, что женщина была искренне уверена, что наказывать ее не за что, и списывала все произошедшее на войну. Она вела себя не менее спокойно и тогда, когда ее привезли в Локоть для

Не стала отпираться Тонька-пулеметчица. Биография ее продолжилась тем, что чекисты в Локте повели эту женщину хорошо известным Антонине путем - к яме, возле которой она приводила в исполнение чудовищные приговоры. Брянские следователи помнят о том, как жители, узнавшие ее, плевали вслед и шарахались в сторону. А Антонина шла и вспоминала обо всем спокойно, как о будничных делах.Она говорила, что ее не мучили кошмары. Ни с мужем, ни с дочерьми Антонина не захотела общаться. А тем временем по инстанциям бегал супруг-фронтовик, грозил жалобой самому Брежневу, даже в ООН, просил освобождения своей супруги. До тех пор пока следователи не рассказали ему, в чем обвиняется Тоня.

Бравый, молодцеватый ветеран после этого постарел и поседел за одну ночь. От Антонины Гинзбург отреклась семья и уехала из Лепеля. Врагу не пожелаешь того, что этим людям пришлось пережить.

Возмездие

В Брянске в 1978 году, осенью, судили Антонину Макарову-Гинзбург. Этот процесс был последним крупным в СССР, проходившим над изменниками Родины, а также единственным процессом над карателем-женщиной.

Антонина же была убеждена, что наказание за давностью лет чересчур строгим быть не может. Она даже полагала, что ей дадут условный срок. Женщина жалела лишь о том, что снова нужно будет из-за позора переезжать и менять место работы. Даже сами следователи, зная о том, что послевоенная биография Антонины Гинзбург была образцовой, полагали, что судом будет проявлено снисхождение. К тому же 1979 год в СССР объявлен был Годом женщины.

Но в 1978 году, 20 ноября, судом был вынесен приговор, согласно которому Макарову-Гинзбург приговаривали к расстрелу. Была доказана документально вина этой женщины в убийстве 168 человек. Это лишь те, чьи личности были установлены. Еще более 1300 мирных жителей так и остались безвестными жертвами Антонины. Есть преступления, простить которые невозможно.

В 1979 году, 11 августа, в 6 часов утра, после того как все прошения о помиловании были отклонены, был приведен в исполнение приговор в отношении Макаровой-Гинзбург. Этим событием закончилась биография Антонины Макаровой.

Тонька-пулеметчица стала очень известна по всей стране. В 1979 году, 31 мая, газета "Правда" опубликовала большую статью, посвященную судебному процессу над этой женщиной. Называлась она "Падение". В ней говорилось о предательстве Макаровой. Документальная биография Тоньки-пулеметчицы была наконец представлена общественности. Дело Антонины оказалось громким, даже, можно сказать, уникальным. По решению суда впервые за все послевоенные годы была расстреляна женщина-палач, причастность которой к расстрелу 168 человек в ходе следствия была официально доказана. Антонина стала одной из трех женщин в Советском Союзе, которые были приговорены в послесталинскую эпоху к расстрелу и чья казнь была установлена достоверно. Двумя другими стали Берта Бородкина (в 1983 году) и (1987 г.).

Вышедший в 2014 году на экраны телесериал "Палач" отдаленно основан на этой истории. В сюжете Макарова была переименована в Антонину Малышкину, которую сыграла Виктория Толстоганова.

Теперь вы знаете, кто такая Тонька-пулеметчица. Биография, фото и некоторые факты, связанные с этой женщиной, были представлены в этой статье.

Чтобы сохранить собственную жизнь, она начала служить палачом у немецких оккупантов. За одну казнь она получала реальные деньги. Она расстреляла почти 1500 человек. И все это - за полтора года. Во время войны ее прозвали Тонькой-пулеметчицей. Последующие три десятилетия она была образцовой советской женщиной. Она - это Антонина Макарова-Гинзбург, Тонька-пулеметчица, биография, настоящая история которой будет поведана в статье.

Идеалом Макаровой была Анка-пулеметчица

Антонина Макарова появилась на свет в 1920-м в одной из деревень Смоленской губернии. Однако, по некоторым другим сведениям, она родилась в столице и в 1923-м.

В метрике ее фамилия была указана как Парфенова. Дело в том, что когда она начала учиться в школе, по оплошности, учительница перепутала ее не только отчество, но и фамилию. В классном журнале она записала ее как Макарову. Именно из-за этого во всех последующих официальных документах Тоня значилась под такой фамилией. Эта нелепая случайность впоследствии помогла ей скрыться от правосудия на три десятилетия.

Тонька-пулеметчица, биография, семья которой ничем примечательным не отличались, счастливого детства не имела. Семейство будущей карательницы жило довольно бедно. Ее маме пришлось много работать, чтобы поднять детей. Помогал в этом плане свой небольшой огород. Но им также нужно было постоянно заниматься. Соответственно, совмещать домашние хлопоты с воспитанием дочери было очень непросто. У нее не хватало времени на все. А юная Тоня в своих мечтаниях, как и любая девочка, надеялась, что мама купит ей красивое платье, новые туфли с целью в этом одеянии показаться на местной танцплощадке…

Кроме таких увлечений, у нее был и свой идеал - Анка-пулеметчица. Как известно, у этого киноперсонажа был и прототип. Речь идет о Марии Поповой. Во время гражданской войны в одном из боев она заменила погибшего пулеметчика. Опережая события, скажем одно: вдохновленная образом М. Поповой, Антонина тоже получила пулемет. Только вот персонаж и прототип книги и фильма «Чапаев» сражались с врагами, а Макарова расстреливала приговоренных …

В школе юная Тоня училась весьма прилежно. Правда, к точным наукам она не проявляла особого рвения. Она предпочитала такие предметы, как география и история.

На протяжении восьми лет Тонька-пулеметчица, биография, детство которой были не радужными, училась в деревенской школе. В старших классах она уже обучалась в московской школе. Вся семья перебралась туда.

Получив аттестат зрелости, она поступила в училище, затем — в техникум. Она планировала стать врачом.

«Вяземский котел» и отступление

Когда началась война, она пошла на фронт, став санинструктором. Немецкая армия тогда наступала на советскую столицу.

В результате Макарова со своими частями оказалась в полном окружении, в т. н. «Вяземском котле». В какой-то момент, отступая, она попалась в руки немцев. Через некоторое время ей удалось сбежать. Причем сбежала не одна, а вместе с солдатом Николаем Федчуком.

Вдвоем они бродили по лесам, порой воровали, чтобы прокормиться. При этом не искали случая найти партизан или пробиться к частям Красной Армии.

В процессе этого блуждания Федчук перестал церемониться с представительницей слабого пола и сделал ее своей «походной женой». Правда, невольная «супруга», собственно, не особо сопротивлялась.

В начале 1942-го окруженцы оказались в деревне, где жил Федчук до войны. Именно там он признался Тоне, что он женат и его семейство обитает рядом. Одним словом, Макарова осталась совсем одна.

На протяжении нескольких дней Антонина побиралась по домам. Сперва деревенские жители ее не выгоняли, но так как у них и без нее хватало своих забот, держать долго неизвестную женщину не решались. Она, было, попыталась завести роман с одним из сельчан. Но в итоге она смогла настроить против себя практически всех местных жителей. Ей пришлось покинуть деревню.

Говорят, предательство Федчука и отсутствие на тот момент физических и моральных сил добило ее. Говорят, она в действительности тронулась рассудком. Но это было только временно. Ей хотелось выжить. Причем любой ценой.

Ставка палача

Блуждания Антонины закончились в окрестностях брянского поселка Локоть. Напомним, во время войны на этой территории функционировала т. н. Локотская республика, которая было основана русскими коллаборационистами, то есть приспешниками гитлеровцев.

Несчастную санитарку задержали полицейские, которым она приглянулась. Они забрали к себе, дали еду, предложили алкоголь и изнасиловали. Правда, факт этого насилия был очень спорным. Ибо на тот момент Тоня согласна была абсолютно на все.

Таким образом, на протяжении некоторого времени бывшая санинструкторша работала при полицаях в качестве проститутки.

Однажды ее, сильно нетрезвую, вывели на улицу и дали пулемет «Максим» - точно такой же, как и у Анки-пулеметчицы.

Перед ней стояли люди, которые сейчас должны быть казнены. Тоне дали приказ: стрелять. Массовая расправа не составила для нее большого труда. И угрызений совести она не ощущала. Конечно, у Макаровой был выбор. Она могла оказаться в числе расстрелянных. Также она могла стать палачом, что и случилось, собственно. Она выбрала второй вариант, надеясь, что впоследствии война и так все спишет. Ну и в конце концов в чем-то сбылась ее давняя мечта - она стала пулеметчицей, как и ее любимый персонаж. Также начала налаживаться и ее жизнь.

Ибо на следующий день ее начальство приняло решение, что для нее трудиться проституткой - неподходящее занятие. Гораздо лучше она выполняет другую работу. Одним словом, ей предложили участвовать в расстрелах на постоянной основе. По словам самой Макаровой, оккупантам не хотелось марать руки. Они считали, что будет удобнее, если приговоренных будет расстреливать советская женщина.

В результате, когда она согласилась на предложение немцев, на личное хранение ей выдали пулемет. Отныне она являлась официальным лицом - палачом. Руководство предложило ей оклад в тридцать марок. Также, спустя многие месяцы, ей, наконец-то, дали кровать. И жила Тонька-пулеметчица (биография, фото - в статье) в отдельной комнате, что на местном заводе.

"Сводить в крапиву"

Распорядок дня Антонины в качестве палача был чересчур однообразным. Она просыпалась, завтракала, после чего готовила свой пулемет к расправе. Тем временем приговоренные находились в сарае. По сути, он выполнял роль своеобразной тюрьмы. В этой «камере» вмещалось ровно двадцать семь человек. По словам очевидцев, в застенке стоял постоянный жуткий стон. Арестантов набивали в помещение, что даже нельзя было сесть. А поскольку тюрьма никогда не пустовала, с приговоренными быстро расправлялись. И сразу же новые несчастные прибывали в эту камеру смертников.

Когда пулемет Антонины был уже готов к казни, приговоренных выводили к расстрельной яме и исполнялся сам приговор. Выживших Тонька-пулеметчица добивала из пистолета в голову. Кстати, повести на расстрел на жаргоне Макаровой - это «сводить в крапиву».

По ее показаниям, она всего лишь добросовестно выполняла свою работу. Тем более за этот «труд», как говорилось выше, она получала реальные немецкие деньги.

Порой она казнила не только советских партизан, но и членов их семейств. Правда, она не хотела об этом вспоминать вообще и пыталась забыть о тех, кого расстреливала. Да и сами обреченные ее не знали. Поэтому угрызений совести она никогда не испытывала. Однако обстоятельства одной расправы помнила до последнего. Неизвестный молодой парень, который был приговорен к смерти, успел крикнуть ей: "Не увидимся теперь! Прощай, сестра!"

Порой Антонина Макарова (Тонька-пулеметчица, биография которой поведана в статье) допускала и «брак» в работе. Так, несколько детей смогли уцелеть в этой мясорубке. Причина была одна: из-за маленького роста пули проходили поверх их голов…

Деревенские жители, которые хоронили расстрелянных, смогли вывезти несчастных подростков и передать их советским партизанам.

Молва о кровавой карательнице Тоньке-пулеметчице поползла по всей территории Брянщины. Партизаны даже решили объявить охоту на нее. К сожалению, эти поиски казались тщетными.

Когда Тоня заканчивала свою расправу, она чистила свой любимый пулемет. По вечерам она приходила в немецкий клуб, танцевала, выпивала вместе с представителями арийской нации, после чего расслаблялась в объятиях офицеров и полицаев.

Также нередко по ночам Тонька-пулеметчица, биография и история жизни которой описаны во многих исторических документах, приходила к камере смертников и внимательно рассматривала приговоренных. То ли морально готовилась к утреннему расстрелу, то ли присматривала заранее вещи обреченных. Во всяком случае как поощрение ей дали возможность забирать одежду убитых. Со временем у нее появилась колоссальное количество нарядов.

Хотя в ее работе были и серьезные огорчения. Порой она сетовала, что на одеждах расстрелянных оставались не только большие пятна крови, но и дырки от пуль…

Метаморфозы палача

Летом 43-го жизнь Макаровой сделала очередной вираж. Советские войска начали освобождать Брянщину. Соответственно, в свете последних сводок с фронта это не предвещало ей ничего хорошего. Но этим же летом ее отправили в тыловой госпиталь, чтобы лечиться от венерических заболеваний. Одним словом, ей удалось на тот момент спастись от возмездия. Заметим сразу, Красная Армия и партизаны освободили Локоть в начале сентября.

В больничных стенах Макаровой было более чем неуютно. Ведь советские войска очень быстро приближались. Гитлеровцы начали эвакуацию, но переправляли они только арийцев.

Тем временем в тылу Антонине удалось завести очередной любовный роман. Возлюбленным стал немецкий повар. Он тайно смог вывезти ее на Украину, а потом - и в Польшу.

Но тут ей сильно не повезло. Возлюбленный был убит, а гитлеровцы отправили ее в лагерь смерти, что в Кенигсберге.

В 1945-м Красная Армия захватила и этот город. Тогда Макарова использовала украденный советский военный билет. В этом документе было написано, что с 1941-го до 1944-го она служила в одном из санитарных батальонов. Таким образом, Тоньке удалось выдать себя за русскую медсестру, и она начала трудиться в передвижном госпитале.

В этот же период палач Тонька-пулеметчица, биография которой заставляет ужаснуться даже самых хладнокровных людей, познакомилась с одним из раненных солдат. Его звали Виктор Гинзбург. Всего лишь через одну неделю возлюбленные расписались. Конечно же, невеста решила взять фамилию своего жениха. А когда война окончательно закончилась, молодая чета отправилась в г. Лепель - родину Гинзбурга.

Так, Антонина Макарова, Тонька-пулеметчица, биография которой вызывала презрение каждого и за которой долго охотились партизаны, исчезла. Появилась заслуженный ветеран, фронтовик Антонина Гинзбург. Только через три десятилетия Тонька-пулеметчица, биография и жертвы ее в военное время неожиданно всплыли на поверхность…

Двойная жизнь

Когда советские войска освободили не только Брянск, но и Локоть, следователями были обнаружены останки 1,5 тыс. жертв расстрелов. К сожалению, следствие смогло опознать только 200 казненных. Кроме того, на допрос были вызваны и свидетели. Информация постоянно уточнялась и перепроверялась. Но Тонька-пулеметчица как в воду канула. На ее след никак не могли напасть.

А сама Тонька-пулеметчица, биография и жизнь после войны которой налаживались, стала обыкновенной, простой советской женщиной. Она занималась воспитанием двух своих дочек, ее приглашали на встречу со школьниками, где она рассказывала о своем героическом прошлом. Она работала. Ей удалось трудоустроиться на лепельскую швейную фабрику. Антонина отвечала за качество продукции на предприятии.

По большому счету она считалась не только весьма ответственным, но и добросовестным работником. Ее фотографию неоднократно вывешивали на доску почета.

По словам бывших ее коллег, Антонина всегда казалась замкнутой. В беседе она мало разговаривала. А когда на предприятии случались корпоративные праздники, она почти не употребляла спиртного (по всей видимости, чтобы не проговориться).

В целом, Гинзбурги были уважаемыми людьми. А поскольку они являлись фронтовиками, то все льготы, которые полагались ветеранам, они получали. Ну и, конечно, ни супруг, ни знакомые семейства, ни соседи совершенно не были осведомлены, что заслуженный человек Антонина Гинзбург - это и есть печально известная Тонька-пулеметчица…

Неожиданный поворот

Только в 1976-м дело о локотской карательнице сдвинулось с мертвой точки. А произошло следующее. На одной из площадей Брянска неизвестный мужчина неожиданно набросился с кулаками на некого Николая Иванина. Дело в том, что он смог распознать главу немецкой тюрьмы Локотя во время войны. Иванин, прятавшийся все это время, как и Антонина, не стал отпираться и дал следствию свои показания. При этом он упомянул и Тоньку-пулеметчицу (с ней у него был коротенький любовный роман). Конечно, следователям подозреваемый назвал и ее фамилию.

Именно эта зацепка дала возможность разработать полный список гражданок СССР, которые носят такое имя. Увы, но в этом списке правоохранители не нашли нужной им Макаровой. Они еще не знали, что здесь были представительницы слабого пола, которые были зарегистрированы под этой фамилией при рождении. Ну а Тонька-пулеметчица, как говорилось выше, была изначально записана как Парфенова.

Тем не менее сперва следователям по ошибке удалось выйти на след другой Макаровой, которая обитала в г. Серпухове. Иванину пришлось согласиться провести опознание в этом городе. Его поселили в одну из гостиниц, а на следующий день в своем номере он свел счеты с жизнью. Причины этого самоубийства остаются до сих пор невыясненными.

После этих событий следователи начали искать всех выживших свидетелей, которые могут помнить в лицо Макарову. Однако и они не опознали ее.

Но поиски были продолжены. Нашли настоящую Антонину практически случайно.

Некий советский гражданин Парфенов собирался за границу. Чтобы получить разрешение на выезд, он отправил соответствующую анкету, где содержалась информация о его родственниках. В этой анкете значилась и родная сестра Парфенова - Антонина Макарова. Тогда и выяснилось об ошибке школьной учительницы юной Тоньки…

Ювелирная работа оперативников

Следователям пришлось ювелирно работать, чтобы обнаружить локотского палача. Они не могли обвинить в таких злодеяниях невинного человека. Поэтому заслуженного ветерана Антонину Гинзбург начали тщательно проверять. Тайно оперативники привозили в Лепель свидетелей.

Так, в 1978-м правоохранители провели эксперимент. В город приехала одна из непосредственных свидетельниц. В это же время Макарову под выдуманным предлогом попросили выйти на улицу. А очевидец преступлений наблюдала за Антониной из окна. Она подтвердила, что сотрудница швейной фабрики - Тонька-пулеметчица. Однако этого факта было еще мало для ареста.

Тогда следствие решило провести очередной эксперимент. В Лепель приехали еще две свидетельницы. Одна женщина притворилась сотрудницей собеса. Макарову вызвали, чтобы якобы пересчитать ее пенсию. Тоньку-пулеметчицу сразу узнали. Другой очевидец находилась на улице рядом со зданием. Та также опознала Антонину. И только после этого решили все-таки задержать ее. В этот день Макарова-Гинзбург шла к руководителю отдела кадров. Оперативники остановили ее и предъявили ордер на арест. По воспоминаниям следователей, когда ее арестовали, она сразу поняла все и вела себя абсолютно спокойно.

Отречение

Когда Макарова оказалась в камере, ее этапировали в Брянск. Сперва правоохранители сильно опасались, что подследственная покончит с собой. Чтобы предотвратить возможное самоубийство, к ней подсадили женщину-«шептуна». По ее словам, Макарова вообще не собиралась сводить счеты с жизнью. Она была совершенно уверена, что из-за ее пенсионного возраста суд даст ей минимальный срок - три года. При этом на допрос к следователю она вызвалась сама. Продемонстрировала завидное хладнокровие, когда отвечала на прямые вопросы Тонька-пулеметчица. Биография (документальный фильм снят в 2010 году) поведана в ленте «Возмездие. Две жизни Тоньки-пулеметчицы». Ведущий рассказывал, что Макарова считала, что наказывать ее просто не за что. И, соответственно, все произошедшие печальные события списывала исключительно на войну Тонька-пулеметчица.

Биография (фильм рассказывает подробности об этой женщине) поведала, что когда ее привезли в Локоть, она также вела себя очень спокойно. Она сама призналась, что во время войны ее звали Тонькой-пулеметчицей. Потом следователи повели ее к расстрельному рву, возле которого она приводила в исполнение приговоры. А локотские жители, увидев и узнав ее, плевали вслед.

Следователи спросили у нее о том, не мучили ли кошмары после массовых расстрелов. Макарова сказала, что такого никогда не было. Кстати, психическая экспертиза подтвердила, что Тонька-пулеметчица абсолютно вменяема.

Сотрудники следствия предложили ей пообщаться с супругом и с детьми. Она отказалась. И даже весточку решила не передавать.

А тем временем по всем инстанциям бегал несчастный муж Макаровой. Он был готов написать жалобу самому Брежневу и в ООН. Он требовал немедленно освободить любимую супругу и мать его детей. Следователи были вынуждены сообщить о том, в чем обвиняется его жена. Говорят, бравый ветеран, узнав истину, поседел за одну ночь. Все семейство отреклось от Антонины и уехало из Лепеля навсегда.

Неотвратимое возмездие

Осенью 1978-го в Брянске начался суд над Антониной Макаровой-Гинзбург, который оказался не только последним крупным процессом в Советском Союзе над изменниками Родины, но и единственным, когда судили карательницу.

Вина Тоньки-пулеметчицы в расстреле 168 человек была документально доказана. Кроме того, почти 1300 мирных жителей так и остались безвестными жертвами Макаровой.

Сама Тонька-пулеметчица, биография, фото которой фигурировали во многих следственных протоколах, была уверена, что наказание априори не может быть строгим за давностью лет. Она лишь переживала о том, что ей из-за позора придется переезжать в другой город и, соответственно, искать новую работу. Честно говоря, сами следователи считали, что суд проявит к ней снисхождение. Тем более ее послевоенная биография оказалась образцовой.

Но суд решил вынести суровый приговор. 20 ноября 1978-го Тоньку-пулеметчицу приговорили к расстрелу. Слова судьи Макарова выслушала абсолютно спокойно, но при этом не понимала, почему эта мера так жестока. Тогда она еще объясняла: «Ведь война была. Жизнь так сложилась. А теперь у меня больные глаза. Мне необходима операция. Неужели не помилуют?»

После суда Тонька-пулеметчица, биография, история которой не вызывают никакого сожаления, строчила апелляции. Она надеялась на прощение, ведь наступающий 1979-й должен был стать Годом женщины.

Увы, суд решил отклонить эти прошения. И 11 августа 1979-го, утром, в 6.00, приговор был приведен в исполнение… Вот такую жизнь прожила Тонька-пулеметчица. Биография, документальный фильм должны быть интересны всем, кто изучает историю. Вот только сожаления судьба этой женщины не вызовет ни у кого.

Совсем недавно мы читали с вами и обсуждали , кого заинтересовала эта тема и кому еще не надоела тема Великой Отечественной Войны могу предложить вот такое продолжение обсуждения…

Ее арестовали летом 1978-го года в белорусском городке Лепель. Совершенно обычная женщина в плаще песочного цвета с авоськой в руках шла по улице, когда рядом остановилась машина, из нее выскочили неприметные мужчины в штатском и со словами: «Вам необходимо срочно проехать с нами!» обступили ее, не давая возможности убежать.

«Вы догадываетесь, зачем вас сюда привезли?» — спросил следователь брянского КГБ, когда ее привели на первый допрос. «Ошибка какая-то», — усмехнулась женщина в ответ.

«Вы не Антонина Макаровна Гинзбург. Вы — Антонина Макарова, больше известная как Тонька-москвичка или Тонька-пулеметчица. Вы — карательница, работали на немцев, производили массовые расстрелы. О ваших зверствах в деревне Локоть, что под Брянском, до сих пор ходят легенды. Мы искали вас больше тридцати лет — теперь пришла пора отвечать за то, что совершили. Сроков давности ваши преступления не имеют».

«Значит, не зря последний год на сердце стало тревожно, будто чувствовала, что появитесь, — сказала женщина. — Как давно это было. Будто и не со мной вовсе. Практически вся жизнь уже прошла. Ну, записывайте…»

Юная Тоня ведь не была извергом от рождения. Наоборот, с детства мечтала быть храброй и отважной, как верная соратница Чапаева - Анка–пулеметчица. Правда, когда пришла в первый класс и учительница спросила ее фамилию, вдруг оробела. И пришлось смышленым сверстникам прокричать вместо нее: «Да Макарова она». В смысле, что дочка Макара по фамилии Панфилов. Учительница так и записала новенькую в журнал, узаконив неточность и в дальнейших документах. Эта путаница–то и позволила впоследствии страшной Тоньке–пулеметчице столь долго уходить от розыска. Ведь искали ее, известную со слов выживших жертв, как москвичку, медсестру, по родственным связям всех Макаровых Советского Союза, а не Панфиловых.

Закончив школу, Антонина подалась в Москву, где и застало ее 22 июня 1941 года. Девушка, как и тысячи сверстниц, попросилась на фронт добровольцем–санинструктором, чтобы выносить с поля боя раненых. Кто ж знал, что ждут ее не романтично–киношные перестрелки с трусливо убегающим при первом залпе неприятелем, а кровопролитные изматывающие бои с превосходящими силами немцев. Газеты и репродукторы ведь уверяли в другом, совсем в другом… А тут - кровь и грязь страшного вяземского «котла», в котором буквально за считанные дни войны сложили головы более миллиона красноармейцев и еще полмиллиона попали в плен. Она оказалась в числе того полуживого, умирающего от холода и голода, брошенного на растерзание вермахту полумиллиона. Как она выбралась из окружения, что испытала при этом - известно было лишь ей и Богу.

Впрочем, выбор у нее все же был. Правдами и неправдами вымаливая ночлег в деревнях, в которых уже стояли верные новому режиму полицаи, а в других, наоборот, тайно группировались готовящие дать бой немцам партизаны, в основном окруженцы из Красной Армии, она добралась до Брасовского района тогдашней Орловской области. Тоня выбрала не густой лес, где подобные ей спасшиеся бойцы создавали партизанские отряды, а ставший оплотом национал-социалистской идеологии и «нового порядка» поселок Локоть.

Сегодня в литературе можно найти обнародованные историками факты об этой коллаборационистской структуре изменников, сформированной в поселке в ноябре 1941 года, - после того как Локоть вместе с соседними населенными пунктами (нынче Локоть входит в Брянскую область) был оккупирован вермахтом. Инициаторами подобного «самоуправления» со статусом, который Гиммлер определил как «экспериментальный», стали бывшие советские граждане: 46–летний Константин Воскобойник и 42–летний Бронислав Каминский (на тему «Локотского самоуправления» постараюсь сделать отдельный пост)

…Вот в эту–то «Локотскую республику», где хватало патронов и хлеба, пушек и масла, и прибрела в конце 1941 года сделавшая свой окончательный выбор Тонька Макарова. Её принял лично Каминский. Разговор был коротким, почти как в «Тарасе Бульбе». «Веришь? Перекрестись. Хорошо. Как относишься к коммунистам?» «Ненавижу», - твердо ответила верующая комсомолка. «Стрелять можешь?» «Могу». «Рука не дрогнет?» «Нет». «Иди во взвод». Через день она присягнула «фюреру» и получила оружие - пулемет. Всё!

Говорят, перед первым расстрелом Антонине Макаровой дали стакан водки. Для храбрости. После чего это стало ритуалом. Правда, с некоторым изменением - во все последующие разы выпивала она свою пайку уже после расстрела. Видимо, боялась на нетрезвую голову растерять в прицеле свои жертвы.

А таких при каждом расстреле было не меньше 27 человек - ровно столько вмещалось в служившее тюремной камерой стойло конюшни.

«Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек - столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой–то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто–то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…» Из протокола допроса Антонины Макаровой–Гинзбург в июне 1978 года.

Наверное, это прозвучит цинично и даже кощунственно, но детская мечта Тоньки исполнилась: она, почти как чапаевская Анка, стала пулеметчицей. И даже пулемет ей выдали - советский «максим». Нередко, для большего удобства, она основательно целилась в людей лежа.

«Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь поближе, а кое–кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что–то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…» Из протокола допроса Антонины Макаровой–Гинзбург в июне 1978 года.

Символичное совпадение: назначенная ей за службу плата равнялась 30 маркам. Во всех смыслах Иудина награда, что поразило даже видавшего виды следователя КГБ Леонида Савоськина, который вел допросы арестованной «исполнительницы приговоров». Так Макарова официально именовалась в документах РОНА. «Не всем русским полицаям хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Макаровой дали койку в комнате на местном конезаводе, где можно было ночевать и хранить пулемет». Это из следственного дела.

Там ее однажды и застала бывшая квартирная хозяйка из деревни Красный Колодец, у которой довелось ночевать выбирающей свою дорогу в жизни Антонине, - та как–то пришла в сытый Локоть за солью, едва не угодив здесь в тюрьму «республики». Испуганная женщина попросила заступничества у своей недавней постоялицы, которая и привела ее в свою каморку. В тесной комнатенке стоял до блеска начищенный пулемет. На полу - корыто для стирки. А рядом на стуле аккуратной горкой была сложена выстиранная одежда - с многочисленными дырками от пуль. Заметив замерший на них взгляд гостьи, Тоня пояснила: «Если мне вещи у убитых нравятся, так снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать: один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю - пришлось ее в могиле оставить. Жалко».

Услышав такие речи, гостья, забыв о соли, попятилась к дверям, на ходу поминая Бога и призывая Тоньку окститься. Это вывело Макарову из себя. «Ну раз ты такая смелая, что же ты помощи–то у меня просила, когда тебя в тюрьму вели? - закричала она. - Вот и погибала бы по–геройски! Значит, когда шкуру надо спасти, то и Тонькина дружба годится?»
День за днем Тонька–пулеметчица продолжала регулярно выходить на расстрелы. Исполнять приговоры Каминского. Как на работу.

«Мне казалось, что война спишет все. Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Об этом я старалась не вспоминать. Хотя обстоятельства одной казни помню - перед расстрелом парень, приговоренный к смерти, крикнул мне: «Больше не увидимся, прощай, сестра!..» Из протокола допроса Антонины Макаровой–Гинзбург в июне 1978 года.

Она старалась не запоминать тех, кого убивала. Ну а все те, кто чудом уцелел после встречи с ней, на всю жизнь запомнили Антонину Макарову. Будучи уже 80–летней седенькой старушкой, жительница Локтя Елена Мостовая рассказывала журналистам, как полицейские схватили ее за то, что она рисовала тушью партизанские листовки. И бросили в конюшню неподалеку от карательницы с ее пулеметом. «Электричества не было, свет - только тот, что из окошка, почти полностью заложенного кирпичом. И только один просвет - если встать на подоконник, то можно заглянуть и увидеть мир божий».

Страшные воспоминания навсегда врезались в память и другой местной жительницы - Лидии Бузниковой: «Стон стоял. Людей набивали в стойла так, что нельзя было не то что лечь, даже сесть…»

Когда в Локоть вошли советские войска, Антонины Макаровой и след простыл. Расстрелянные ею жертвы лежали в ямах и уже ничего не могли сказать. Уцелевшие местные жители помнили только ее тяжелый взгляд, не менее страшный, чем прицел «максима», и скудные сведения о пришлой: примерно 21 год от роду, предположительно москвичка, темноволосая, с угрюмой складкой на лбу. Такие же данные приводили и проходящие по другим делам арестованные пособники немцев. Более детальных сведений о загадочной Тоньке не было.

«Розыскное дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству, - ветеран КГБ Петр Головачев уже не боится раскрывать карты давнего дела перед журналистами и охотно вспоминает похожие на легенду подробности. - Периодически оно попадало в архив, потом, когда мы ловили и допрашивали очередного предателя Родины, оно опять всплывало на поверхность. Не могла же Тонька исчезнуть без следа?! За послевоенные годы сотрудники КГБ тайно и аккуратно проверили всех женщин Советского Союза, носивших это имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту, - таких Тонек Макаровых нашлось в СССР около 250 человек. Но - бесполезно. Настоящая Тонька–пулеметчица как в воду канула…»
«Вы Тоньку слишком не ругайте, — говорит Головачев. — Знаете, мне ее даже жаль. Это все война, проклятая, виновата, она ее сломала… У нее не было выбора — она могла остаться человеком и сама тогда оказалась бы в числе расстрелянных. Но предпочла жить, став палачом. А ведь ей было в 41-м году всего 20 лет».

Но просто взять и забыть о ней было нельзя. «Слишком страшные были ее преступления, — говорит Головачев. — Это просто в голове не укладывалось, сколько жизней она унесла. Нескольким людям удалось спастись, они проходили главными свидетелями по делу. И вот, когда мы их допрашивали, они говорили о том, что Тонька до сих пор приходит к ним во снах. Молодая, с пулеметом, смотрит пристально — и не отводит глаза. Они были убеждены, что девушка-палач жива, и просили обязательно ее найти, чтобы прекратить эти ночные кошмары. Мы понимали, что она могла давно выйти замуж и поменять паспорт, поэтому досконально изучили жизненный путь всех ее возможных родственников по фамилии Макаровы…»

А ей, как оказалось, просто везло. Хотя, что такое, по большому счету, везение?..

Нет, она не перебралась в конце 1943–го из Локтя в Лепель вместе с двинувшейся вслед за немцами «русской бригадой СС» во главе с Каминским. Еще ранее она умудрилась подхватить венерическую болезнь. Ведь не одним стаканом водки глушила она послерасстрельные будни. Сорокаградусного допинга оказывалось недостаточно. А потому в шелковых нарядах со следами от пуль она шла «после работы» на танцы, где плясала до упаду с меняющимися, как стекла в калейдоскопе, кавалерами - полицаями и офицерами-мародерами из РОНА.

Странно, а может, и закономерно, но немцы решили поберечь свою соратницу и отправили подхватившую срамной недуг Тоньку на излечение в тыловой госпиталь. Так она оказалась в 1945 году под Кенигсбергом.

…Уже доставленная под конвоем в Брянск после ареста в Лепеле Антонина Макарова–Гинзбург рассказала ведущим дела следователям, как ей удалось при приближении советских войск бежать из немецкого госпиталя и выправить чужие документы, по которым она и решила начать новую жизнь. Это - отдельная история из жизни хитрой и изворотливой бестии.

В абсолютно новом обличье она и предстала в апреле 1945 года в советском госпитале в Кенигсберге перед раненым сержантом Виктором Гинзбургом. Ангельским видением, юной медсестричкой в белоснежном халате явилась в палату - и радующийся выздоровлению фронтовик влюбился в нее с первого взгляда. Через несколько дней они расписались, Тоня взяла фамилию мужа. Вначале молодожены жили в Калининградской области, а затем переехали в Лепель, поближе к родине мужа, ведь Виктор Семенович был родом из Полоцка, где от рук карателей погибла его семья.

В тихом Лепеле, где почти все знают друг друга и здороваются при встречах, чета Гинзбургов и проживала благополучно до конца семидесятых. Настоящая образцово–показательная советская семья: оба ветераны Великой Отечественной, прекрасные труженики, растят двух дочерей. Льготы, стол заказов, орденские планки на груди в праздничные дни… Портрет Антонины Макаровны, как вспоминают старожилы Лепеля, украшал местную доску Почета. Да что там говорить - фотографии четы ветеранов даже были в здешнем музее. Это потом, когда все разъяснилось, один из снимков - женский - пришлось спешно изымать из музейных фондов и отправлять на списание с непривычными для музейщиков формулировками.

Изобличению карательницы во многом поспособствовала случайность

Московскому жителю по фамилии Панфилов в 1976 году пришлось срочно собираться в заграничный вояж. Будучи человеком дисциплинированным, он по всем тогдашним правилам заполнил полагавшуюся пространную анкету, не пропустив в перечислении ни одного из родственников. Вот тут–то и выплыла загадочная деталь: все братья–сестры его - Панфиловы, а одна почему–то Макарова. Каким, простите за каламбур, макаром так получилось? Гражданина Панфилова вызвали в ОВИР для дополнительных объяснений, при которых присутствовали и заинтересованные люди в штатском. Панфилов поведал о живущей в Белоруссии сестре Антонине.

Как обстояло дело дальше,расскажет документ предоставленный Натальей Макаровой, референтом пресс–группы УКГБ по Витебской области. Итак, «Справка о мероприятиях по розыску «Садистки».
«В декабре 1976 года Гинзбург В.С. выезжал в г. Москву к брату жены полковнику Советской Армии Панфилову. Настораживало, что брат носил не одинаковую фамилию с женой Гинзбурга. Собранные данные послужили основанием к заведению в феврале 1977 года на Гинзбург (Макарову) А.М. дела проверки «Садистка». При проверке Панфилова было выяснено, что Гинзбург А.М., как указал ее брат в своей автобиографии, в период войны находилась в плену у немцев. Проверка показала также, что она имеет большое сходство с ранее разыскивавшейся УКГБ по Брянской области Макаровой Антониной Макаровной, 1920 - 1922 г.р., уроженкой Московской области, бывшей медсестрой Советской Армии, объявлявшейся во всесоюзный розыск. Розыск ее был прекращен УКГБ по Брянской области в связи с малым объемом необходимых для активных розыскных мероприятий данных и смертью (якобы расстреляна немцами в числе других женщин, больных венерической болезнью). Группа больных женщин действительно была расстреляна, но Гинзбург (А.Макарову. - Авт.) немцы увезли с собой в Калининградскую область, где она и осталась после бегства оккупантов».

Как видим из справки, время от времени руки опускались даже у самых неутомимых оперативников, ведущих поиск неуловимой Тоньки. Правда, он тут же возобновлялся, стоило лишь открыться новым фактам в затянувшейся на 33 года истории, что и позволяет говорить о непрерывности поиска.

А странные факты по делу Макаровой в 1976 году уже начали сыпаться как из рога изобилия. Контекстуально, по совокупности, так сказать, странные.

С учетом всех возникших в деле коллизий следователи решили провести с ней «зашифрованную беседу» в райвоенкомате. Вместе с Макаровой сюда же были приглашены и еще несколько женщин, участниц Великой Отечественной войны. Разговор был об участии в боевых действиях якобы для будущих наградных дел. Фронтовички охотно вспоминали. Макарова–Гинзбург при этой беседе явно растерялась: не могла вспомнить ни командира батальона, ни сослуживцев, хотя в ее военном билете указано, что в 422–м санитарном батальоне она провоевала с 1941 по 1944 год включительно.

Далее в справке записано:
«Проверка по учетам военно–медицинского музея в г. Ленинграде показала, что Гинзбург (Макарова) А.М. в 422–м санитарном батальоне не служила. Однако неполную пенсию, куда входила и служба в рядах Советской Армии в период войны, она получала, продолжая работать старшим контролером ОТК швейного цеха Лепельского деревообрабатывающего объединения».
Подобная «забывчивость» уже больше похожа не на странность, а, скорее, на реальную улику.
Но любая догадка требует подтверждения. Теперь следователям предстояло или получить такие подтверждения, или, наоборот, опровергнуть собственную версию. Для этого следовало показать свой объект интереса живым свидетелям преступлений Тоньки–пулеметчицы. Устроить, что называется, очную ставку - правда, в достаточно деликатном виде.
В Лепель стали тайком привозить тех, кто мог опознать женщину–палача из Локтя. Понятно, делать это приходилось очень осторожно - чтобы не поставить под удар в случае отрицательного результата репутацию уважаемой в городе «фронтовички и отличной труженицы». То есть знать о том, что идет процесс опознания, могла лишь одна сторона - опознающая. Подозреваемая же ни о чем не должна была догадываться.

Дальнейшая работа по делу, если говорить сухим языком все той же «Справки о мероприятиях по розыску «Садистки», проводилась в контакте с УКГБ по Брянской области. 24 августа 1977 года было проведено повторное опознание Гинзбург (Макаровой) прибывшими в Лепель из Брянской области Пелагеей Комаровой и Ольгой Паниной. У первой Тонька снимала осенью 1941 года в деревне Красный Колодец угол (помните, рассказ о походе в Локоть за солью?), а вторая в начале 1943 года была брошена немцами в Локотскую тюрьму. Обе женщины безоговорочно признали в Антонине Гинзбург Тоньку–пулеметчицу.

«Мы ужасно боялись поставить под удар репутацию уважаемой всеми женщины, фронтовички, прекрасной матери и жены, — вспоминает Головачев. — Поэтому в белорусский Лепель наши сотрудники ездили тайно, целый год наблюдали за Антониной Гинзбург, привозили туда по одному выживших свидетелей, бывшего карателя, одного из ее любовников, для опознания. Только когда все до единого сказали одно и то же — это она, Тонька-пулеметчица, мы узнали ее по приметной складке на лбу, — сомнения отпали».

2 июня 1978 года Гинзбург (Макарову) в очередной раз опознала приехавшая из Ленинградской области женщина, бывшая сожительница начальника Локотской тюрьмы. После чего уважаемая гражданка Лепеля Антонина Макаровна и была остановлена на улице вежливыми людьми в штатском, у которых она, будто поняв, что затянувшаяся игра закончена, лишь тихим голосом попросила папиросу. Надо ли уточнять, что это был арест военной преступницы? На последующем кратком допросе она созналась в том, что и есть Тонька–пулеметчица. В тот же самый день сотрудники УКГБ по Брянской области увезли Макарову–Гинзбург в Брянск.

Во время следственного эксперимента её отвезли в Локоть.Брянские следователи хорошо помнят, как узнававшие ее жители шарахались в сторону и плевали вслед. А она шла и обо всем вспоминала. Спокойно, как вспоминают о будничных делах.

Муж Антонины, Виктор Гинзбург, ветеран войны и труда, после ее неожиданного ареста обещал пожаловаться в ООН. «Мы не признались ему, в чем обвиняют ту, с которой он прожил счастливо целую жизнь. Боялись, что мужик этого просто не переживет», — говорили следователи.

Когда старику сказали правду, он поседел за одну ночь. И больше жалоб никаких не писал.

«Арестованная мужу из СИЗО не передала ни строчки. И двум дочерям, которых родила после войны, кстати, тоже ничего не написала и свидания с ним не попросила, — рассказывает следователь Леонид Савоськин. — Когда с нашей обвиняемой удалось найти контакт, она начала обо всем рассказывать. О том, как спаслась, бежав из немецкого госпиталя и попав в наше окружение, выправила себе чужие ветеранские документы, по которым начала жить. Она ничего не скрывала, но это и было самым страшным. Создавалось ощущение, что она искренне недопонимает: за что ее посадили, что ТАКОГО ужасного она совершила? У нее как будто в голове блок какой-то с войны стоял, чтобы самой с ума, наверное, не сойти. Она все помнила, каждый свой расстрел, но ни о чем не сожалела. Мне она показалась очень жестокой женщиной. Я не знаю, какой она была в молодости. И что заставило ее совершать эти преступления. Желание выжить? Минутное помрачение? Ужасы войны? В любом случае это ее не оправдывает. Она погубила не только чужих людей, но и свою собственную семью. Она просто уничтожила их своим разоблачением. Психическая экспертиза показала, что Антонина Макаровна Макарова вменяема».

Следователи очень боялись каких-то эксцессов со стороны обвиняемой: прежде бывали случаи, когда бывшие полицаи, здоровые мужики, вспомнив былые преступления, кончали с собой прямо в камере. Постаревшая Тоня приступами раскаяния не страдала. «Невозможно постоянно бояться, — говорила она. — Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили»

«Опозорили меня на старости лет, — жаловалась она по вечерам, сидя в камере, своим тюремщицам. — Теперь после приговора придется из Лепеля уезжать, иначе каждый дурак станет в меня пальцем тыкать. Я думаю, что мне года три условно дадут. За что больше-то? Потом надо как-то заново жизнь устраивать. А сколько у вас в СИЗО зарплата, девчонки? Может, мне к вам устроиться — работа-то знакомая…»

Её причастность к расстрелу 168 человек была официально доказана в ходе следствия.

Антонине Макаровой был вынесен смертный приговор.Решение суда стало абсолютной неожиданностью даже для людей, которые вели расследование, не говоря уж о самой подсудимой. Все прошения 55-летней Антонины Макаровой-Гинзбург о помиловании в Москве были отклонены..Приговор преведён в исполнение 11 августа 1979 года

В Локте чекисты повели ее старым и хорошо известным ей путем - к яме, где она приводила в исполнение приговоры Каминского и его банды. Брянские следователи хорошо помнят, как узнававшие ее жители шарахались в сторону и плевали вслед. А она шла и обо всем вспоминала. Спокойно, как вспоминают о будничных делах. Говорят, даже удивлялась людской ненависти - ведь, по ее мнению, война должна была все списать. И свидания, говорят, тоже с родными не попросила. Или чтобы весточку им передать.

А в Лепеле тут же пошли разговоры о взбудоражившем всех событии: оно не могло остаться незамеченным. Тем более что в Брянске, где в декабре 1978 года над Антониной Макаровой состоялся суд, нашлись у лепельчан знакомые - выслали тамошнюю газету «Брянский рабочий» с большой публикацией под заголовком «По ступеням предательства». Номер ходил по рукам среди местных жителей. А 31 мая 1979 года дала большую статью о процессе и газета «Правда» - под заголовком «Падение». В ней рассказывалось о предательстве Антонины Макаровой, 1920 года рождения, уроженки города Москвы (по другим данным, деревни Малая Волковка Сычевского района Смоленской области), работавшей до разоблачения старшим контролером ОТК пошивочного цеха Лепельского деревообрабатывающего объединения.

Говорят, она писала апелляции о помиловании в ЦК КПСС, ведь наступающий 1979 год должен был стать Годом женщины. Но судьи отклонили прошения. Приговор был приведен в исполнение.

Такого, пожалуй, не знала новейшая отечественная история. Ни общесоюзная, ни белорусская. Дело Антонины Макаровой оказалось громким. Можно сказать, даже уникальным. Впервые в послевоенные годы была по приговору суда расстреляна женщина–палач, чья причастность к расстрелу 168 человек была официально доказана в ходе следствия.

Однако, если подходить к вопросу с четко по правовому, то есть мнение, что с чисто юридической точки зрения её не имели права приговаривать к смертной казни. Причин две. Первая — со дня совершения преступления и до ареста прошло более 15-ти лет, а УК советского времени не содержал нормы о преступлениях, за которые не применяюся сроки давности. Лицо же, совершившее преступление, караемое расстрелом, могло быть привлечено к уголовной ответственности и после истечения 15 лет, но в этом случае смертная казнь заменялась лишением свободы. Вторая — в СССР в 1947 году смертную казнь отменили, правда через три года восстановили. Как известно, законы, смягчающие наказание, имеют обратную силу, отягчающие — нет. Таким образом, раз осуждённая не была привлечена к ответственности до отмены смертной казни в СССР, закон об отмене на неё распространялся в полной мере. Закон же о восстановлении мог быть применён только к лицам, совершившим преступления после его вступления в силу. http://www.sb.by/post/49635/

Давайте вспомним вот такую операцию, как ,а так же про , ну и кому интересно про Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -